Абдулмумин Гаджиев, редактор отдела религии независимой газеты «Черновик», находится в предварительном заключении в столице Дагестана Махачкале со своего дня ареста 14 июня 2019 года по обвинению в терроризме, согласно исследованию КЗЖ. 27 марта 2020 года власти выдвинули новые обвинения против Гаджиева, обвинив его в участии в экстремистской организации, как уже сообщал КЗЖ. В случае признания виновным по данному обвинению Гаджиеву может грозить до 10 лет лишения свободы по российским законам. Если его признают виновным в терроризме, он может получить еще 20 лет в соответствии с российским законодательством.29 июня с.г., по сообщениям СМИ, Верховный суд Дагестана продлил срок ареста Гаджиева до 13 сентября.
В середине июля КЗЖ поговорил по телефону с женой Гаджиева Даной Гаджиевой и главным редактором «Черновика» Маирбеком Агаевым. И Гаджиева, и Агаев заявили КЗЖ, что, по их мнению, обвинения против журналиста являются посягательством на свободу прессы в Дагестане, регионе в Северо-Кавказском федеральном округе.
Их ответы были отредактированы для краткости и ясности.
Дана Гаджиева, жена Гаджиева
Расскажите о самочувствии вашего мужа с тех пор как он находится под арестом.
Находясь в тюрьме, Абдулмумин перенес небольшую хирургическую операцию и теперь принимает антибиотики и витамины. Его психическое состояние в норме – он в хорошем настроении, так как знает, что невиновен. Как его общественный защитник, я могу навещать его раз в неделю. Этот статус мне очень помогает. Наши дети видели Абдулмумина в декабре.
[Примечание редактора: общественному защитнику разрешается защищать подозреваемого, встречаться с ним в предварительном заключении, посещать судебные слушания, но, как правило, он не имеет юридического образования или лицензии адвоката.]
Что касается Абдулмумина, он ознакамливается с документами по своему делу. Абдулмумин и его адвокаты могут привести любые аргументы, доказывающие его невиновность, но следователи настаивают на своих обвинениях. Судей заменили, но обвинения остались. Иногда мне кажется, что уже ничто не имеет смысла. Нет никаких доказательств того, что Абдулмумин что-то сделал не так. Один документ противоречит другому, и в них нет ни ясности, ни логики. Я не верю, что найдется достаточно храбрый судья, чтобы сказать, что это дело – ерунда, и освободит Абдулмумина.
Ни в его статьях, ни в жизни нет влияния исламского экстремизма или радикализма. Один факт говорит о многом – сокамерники моего мужа, исповедующие ислам, не считают его хорошим мусульманином. Они думают, что он имеет мало общего с религией. Он говорит об образовании, личностном развитии и росте и тому подобных вещах. Абдулмумина обвиняют в терроризме, но другие заключенные, обвиняемые в терроризме, даже не считают его достаточно хорошим мусульманином, разве это не смешно? Он никогда не призывал людей занять радикальную позицию, а пытался направить их в противоположное русло.
Мне трудно понять, почему его обвиняют в тех вещах, к которым он не имеет никакого отношения. Почему он за решеткой? Это вопрос, который задает себе и Абдулмумин. Его следователи молчат. Я считаю, что власти стремятся таким образом запугать независимую прессу Дагестана, в том числе «Черновик».
Как изменилась ваша семейная жизнь после ареста мужа?
Когда его арестовали, это был огромный шок. Мы не ожидали ничего подобного. После ареста было неприятие новостей, стресс. Довольно долго мы находились в депрессии. Но жизнь продолжается, я должна заботиться и воспитывать наших четверых детей, продолжаю зарабатывать на жизнь.
Главный редактор «Черновика» Маирбек Агаев
Как все начиналось в деле Гаджиева?
У Гаджиева всегда была абсолютно безупречная и чистая репутация. Вся история началась рано утром в Махакале. Мне сказали, что это было похоже на кошмар – в его дом ворвалась вооруженная группа людей в масках и автоматах. Гаджиева положили на пол, надели наручники. Его четверо детей и жена были в состоянии шока. Спустя сутки его обвинили в участии в группировке, финансировавшей ИГИЛ [террористическая организация «Исламское государство»]. Это чушь! Следственным органам Российской Федерации должно быть стыдно выдвигать подобные обвинения. Это обвинение было в силе почти три месяца. Никто ничего не понимал.
Через три месяца, когда ему было предъявлено новое обвинение, история о финансировании ИГИЛ куда-то исчезла. Они не обнаружили никаких доказательств денежных переводов ИГИЛ, вообще ничего. Никаких доказательств в процессе официального обвинения представлено не было. Другие обвинения заключались в том, что его статьи в «Черновике» якобы побуждали читателей оказывать финансовую поддержку ИГИЛ. Это обвинение продержалось ровно год. Уголовный кодекс России позволяет содержать людей в предварительном заключении сроком до года. Поэтому были выдуманы новые обвинения – теперь его подозревают в причастности к группировкам боевиков, которые около 20 лет назад воевали против России в Чечне. Это формальная причина, по которой Абдулмумин до сих пор находится в СИЗО. Все это абсурд, и я надеюсь, что эта идея тоже провалится. Однако формально все обвинения остаются в силе.
Где сейчас находится Гаджиев? У вас была возможность встретиться с ним, пока он в заключении?
С момента задержания он находится в следственном изоляторе №1 в Махачкале. Он содержится в отделении, где содержатся обвиняемые в терроризме.
Мне нельзя с ним разговаривать. Я видел его только раз во время судебного заседания, когда продлили срок его пребывания в СИЗО.
На какие темы писал Гаджиев в «Черновике»?
Он объяснял сложные религиозные темы ислама простым людям. У Абдулмумина талант объяснять сложные вопросы простым языком. В общем и целом, даже следователи не основывают свои обвинения на содержании его статей в «Черновике».
Как сейчас обстоят дела у «Черновика»?
В начале октября прошлого года к нам в офис ворвались около 20 вооруженных человек. Это был рейд. Они обыскали наш офис, но не было ясно, что именно они искали. Я думаю, они хотели нас запугать и таким образом показать свое превосходство над нами. Но после ареста Гаджиева из «Черновика» не ушел ни один журналист. Никто не изменил своего отношения к своей работе и не испугался. Это очень важно для такого независимого СМИ, как мы. Так что, если не считать дела Гаджиева, ситуация неплохая. Конечно, есть определенные личности, которым хочется, чтобы наша газета закрылась.
[КЗЖ связался по телефону с Гаяной Гариевой, главой пресс-службы МВД Дагестана, для получения комментариев по делу Гаджиева. Гариева отказалась комментировать, заявив, что дело находится в ведении Следственного комитета. КЗЖ связался по телефону с сотрудником Следственного комитета в Москве, но тот отказался называть свое имя или комментировать дело Гаджиева.]