Сотрудники программы КЗЖ по Европе и Центральной Азии
Гигантские портреты президента Эмомали Рахмона украшают даже самые невзрачные здания столицы Таджикистана Душанбе. На плакатах и рекламных щитах по всей стране можно увидеть его высказывания. Их повсеместное присутствие подчеркивает консолидацию власти Рахмона, официально называемого «Основателем мира и единства – Лидером нации», с тех пор, как он вышел победителем в гражданской войне 1992-1997 годов в Таджикистане, последовавшей за распадом Советского Союза. После трех десятилетий пребывания у власти он зарекомендовал себя как абсолютный правитель, не терпящий инакомыслия.
Попытка Рахмона централизовать контроль включает в себя усилия заставить замолчать политических оппонентов, правозащитников и независимые голоса. Более десяти лет назад медиа-среда Таджикистана была относительно разнообразной и допускала некоторую критику и дебаты, при условии, что местные СМИ не касались таких тем, как президент и его многочисленная семья. Сегодня СМИ Таджикистана находятся в наихудшем состоянии со времен жестоких лет гражданской войны, сообщили журналисты представителю Комитета по защите журналистов во время визита в страну в конце прошлого года и через приложения для обмена сообщениями.
Семь журналистов были приговорены к длительным срокам тюремного заключения в отместку за свою работу в 2022 и 2023 годах. Совет ООН по правам человека подверг критике «очевидное использование антитеррористического законодательства, чтобы заглушить критические голоса» и выразил обеспокоенность сообщениями о применении пыток для получения признаний заключенных.
Явным признаком атмосферы страха, которая преобладает в Таджикистане, является то, что только двое из более чем дюжины журналистов, защитников свободы прессы и экспертов, с которыми встретился представитель КЗЖ, были готовы говорить под своим именем.
Некоторые ключевые выводы, сделанные КЗЖ после поездки в страну:
«Крах независимой таджикской журналистики»
До 2022 года в Таджикистане журналистов редко сажали в тюрьму. «Для президента [Рахмона] было важно иметь возможность сказать: мы не трогаем журналистов», — сказал КЗЖ местный журналист.
Ситуация изменилась после того, как в отношении семерых журналистов, осужденных в 2022 и 2023 годах, были вынесены беспрецедентно суровые приговоры по обвинениям, которые многие рассматривают как месть за их работу. Четверо из них – Абдулло Гурбати, Завкибек Саидамини, Абдусаттор Пирмухаммадзода и Хуршед Фозилов –получили сроки от семи до семи с половиной лет, Хушом Гулям – восемь лет, Далер Имомали – 10 лет и Ульфатхоним Мамадшоева – 20 лет, что многие воспринимают как пугающую эскалацию многолетнего ограничения независимых СМИ.
Для Абдумалика Кадырова, главы независимой профессиональной организации «Медиа Альянс Таджикистана», 2022 год ознаменовался «крахом независимой таджикской журналистики».
Опрошенные сообщили КЗЖ, что в настоящее время в Таджикистане осталось только два основных независимых СМИ: частное информационное агентство «Азия-Плюс» и местная служба финансируемого Конгрессом США Радио Свободная Европа/Радио Свобода (РСЕ/РС), которая называется Радио Озоди, со штаб-квартирой в Чешской Республике.
Оба этих СМИ регулярно сталкиваются с преследованиями и угрозами. Их веб-сайты уже давно подвергаются частичной блокировке местными интернет-провайдерами: по мнению местных журналистов, это результат негласных приказов государственных чиновников, чтобы власти могли снять с себя ответственность за сбои в их работе.
Издание «Азия-Плюс» было вынуждено модерировать контент, сократив освещение политики, после угрозы властей в мае 2022 года полностью закрыть его.
Несколько других СМИ либо полностью избегают политических тем, изо всех сил пытаясь остаться независимыми на фоне правительственных репрессий, либо функционируют с трудом из-за отсутствия финансирования, сообщили многочисленные источники. К проблемам также можно добавить менее заметные формы давления, такие как угрозы налоговых штрафов и слежку за работой журналистов.
«Все делается косвенно», — сказал один журналист. «У [властей] много рычагов. Они могут дать понять изданию, которое испытывает [финансовые] трудности, что ему грозят огромные налоговые штрафы или что его руководству будут предъявлены уголовные обвинения, и желательно просто прекратить работу». Несколько собеседников рассказали, что у каждого средства массовой информации есть «куратор» из правоохранительных органов, который напоминает о том, что за ним следят, и власти могут угрожать сфальсифицированными налоговыми или другими проверками или даже приказать рекламодателям отказаться от рекламы в данном СМИ.
Так, после запрета властями деятельности главной оппозиционной партии в стране в 2015 году, ключевые независимые СМИ были вынуждены закрыться, а «десятки» журналистов решили уехать из страны. Постановление правительства, принятое вскоре после этого, требует, чтобы средства массовой информации до регистрации прошли проверку службы государственной безопасности, рассказал КЗЖ глава Национальной ассоциации независимых СМИ Таджикистана (НАНСМИТ) Нуриддин Каршибоев, и с тех пор зарегистрированных на национальном уровне «новых независимых СМИ практически нет».
Усиление страха и самоцензуры
2022 год оказал «разрушительное» воздействие на и без того находящиеся в плачевном состоянии независимые СМИ Таджикистана, как сказал один журналист. Несколько собеседников связали репрессии против журналистов с жестоким подавлением властями протестов в Горно-Бадахшанской автономной области на востоке страны в мае-июне 2022 года. Сразу после начала этих протестов власти арестовали 66-летнюю журналистку и правозащитницу Мамадшоеву по обвинениям в организации беспорядков, а несколько дней спустя по государственному телевидению показали то, что многие считают вынужденным ее признанием.
Четыре журналиста РСЕ/РС и его телевизионного проекта «Настоящее время» подверглись нападению после того, как взяли интервью у Мамадшоевой непосредственно перед ее арестом, а власти угрожали закрыть агентство «Азия-Плюс» в связи с его освещением событий в Горном Бадахшане. Хотя большинство других заключенных в тюрьму журналистов не освещали Горный Бадахшан, аналитики сказали КЗЖ, что их аресты были отчасти рассчитаны на то, чтобы оказать сдерживающее воздействие на прессу на фоне репрессий в этом регионе.
В целом, по словам собеседников, 2022 год укрепил атмосферу страха и усугубил и без того высокий уровень самоцензуры среди журналистов. «Мы не знаем, кто может быть следующим», — сказал один журналист. «2022 год заставил замолчать всех нас, а не только тех, кто был арестован», — сказал другой. «Журналисты боятся что-либо говорить».
Несколько журналистов сказали КЗЖ, что они стали практиковать еще большую самоцензуру после событий 2022 года, которые привели к усилению неопределенности в отношении «красных черт» — запрещенных тем. «Раньше было проще, поскольку красная черта была четкой – президент и его семья, высшие государственные чиновники, а после 2015 года – освещение изгнанных лидеров оппозиции», сказал один аналитик. «Теперь все непредсказуемо: вы можете считать нейтральной какую-то тему, но [власти] могут так не считать. Эта непредсказуемость — самая проблематичная вещь для журналистики».
Другие согласились с тем, что Кадыров назвал «резким падением» количества критических статей и растущей тенденцией местных СМИ избегать освещения внутренней политики в пользу «безопасных» тем, таких как культура, спорт и некоторые международные новости.
Осуждение пятерых из семи журналистов, заключенных в тюрьму в 2022–2023 годах, по обвинению в «участии» в запрещенных политических группировках позволило властям успешно заклеймить независимых журналистов как «экстремистов», заявили несколько собеседников. «Общество попадается на эту удочку,» — сказал один журналист, — «и представители общественности часто не хотят разговаривать с журналистами, а эксперты все больше опасаются это делать».
События 2022 года также усилили отчуждение между независимыми журналистами, властями и общественностью. Если 10–15 лет назад власти были вынуждены считать независимые СМИ «настоящими общественными наблюдателями», отметил один аналитик, то теперь чиновники все меньше и меньше взаимодействуют со СМИ, отвергая или игнорируя их информационные запросы. Доступ к информации, по словам Каршибоева, остается «острой проблемой таджикской журналистики», несмотря на недавние обнадеживающие дискуссии между властями и средствами массовой информации о том, как решить эту проблему.
Сокращение числа международных доноров
«Самая большая проблема таджикских СМИ — это финансы», — сказал Каршибоев КЗЖ. Не имея внутренних источников финансирования при ограниченном рекламном рынке, по словам собеседников, независимые СМИ Таджикистана на протяжении многих лет зависели от международных доноров. Однако в последние годы донорская поддержка значительно сократилась, особенно после начала войны России против Украины. «Все ресурсы и внимание Запада направлены на Украину», — посетовал один аналитик. Другие ссылаются на многолетнюю «усталость доноров»: донорские организации потеряли интерес к Таджикистану в частности и к Центральной Азии в целом, «потому что не видят никаких улучшений», сказал один журналист. Особым ударом стал уход Фонда Сороса, ранее являвшегося крупным медиа-донором, из Таджикистана в конце 2022 года.
Другие считают, что проблема заключается не столько в сокращении донорского финансирования, сколько в его неверном перенаправлении – от критических СМИ и столь необходимых мер по защите СМИ к проектам сомнительной ценности. Среди других причин, по мнению некоторых, основной проблемой является то, что международные доноры знают, что СМИ являются больным местом для таджикского правительства, и, как выразился Каршибоев, «боятся испортить отношения, если они окажут реальную и эффективную поддержку журналистике».
Опрошенные сказали, что доноры также могут чувствовать, что их возможности не безграничны, поскольку способности Запада влиять на вопросы прав человека в стране, имеющей сильные связи с Россией и Китаем, также ограничены. «Правительство Таджикистана все больше осознает, что оно может действовать плохо без каких-либо серьезных последствий», — подчеркнул один аналитик в разговоре с КЗЖ. Война в Украине усугубила эту динамику.
«Раньше, когда не было этого противостояния между Россией и Западом, Таджикистан все еще смотрел на Запад», – сказал один журналист. «Теперь они думают: «А что может сделать Запад?»
Мрачная перспектива
Несмотря на воспоминания о более свободной медиа-среде всего поколение назад, немногие из журналистов, беседовавших с КЗЖ, смотрят на перспективы таджикской журналистики в ближайшем или среднесрочном будущем с оптимизмом.
Многие отметили, что таджикские журналисты стали «деморализованными» после 2022 года, что наблюдается рост числа журналистов, бегущих из страны или оставляющих профессию, и что молодые люди неохотно выбирают журналистику в качестве карьеры.
Маргинализированный сектор независимых СМИ очень удобен для правительства, сказал один аналитик, «поэтому ситуация вряд ли улучшится». Внешняя поддержка в виде усиления давления и более целевого финансирования со стороны западных и международных доноров и правительств была одним из немногих факторов, способных подтолкнуть развитие в позитивном направлении, сказали несколько собеседников КЗЖ. Кадыров и другие считают, что жесткий контроль властей над традиционными СМИ заставит независимых журналистов чаще обращаться к социальным сетям и блогам для публикации своих репортажей, что приведет к тому, что власти, скорее всего, будут стремиться установить еще больший контроль и над этими платформами.
«Свою миссию я вижу в том, чтобы сохранить независимую журналистику, не могу сказать, в хорошем состоянии, но сохранить ее хотя бы для того, чтобы дождаться лучших времен», – сказал Кадыров.
КЗЖ направил электронное письмо в Администрацию президента и Министерство внутренних дел Таджикистана с просьбой прокомментировать ситуацию, но ответов не получил.