В ЗАЩИТУ СУДОВ ПРИСЯЖНЫХ

Оправдательные вердикты присяжных по делам, связанным с убийствами двух журналистов – Пола Хлебникова и Анны Политковской, обманули ожидания общественности. Но виноваты ли в этом присяжные? Занимаясь уже более полутора лет общественной программой “Клуб присяжных” и сделав интервью (не для печати, а для отбора активных участников “клуба”) с сотней бывших присяжных из самых разных процессов в различных регионах России, я сегодня достаточно хорошо понимаю их логику.

Если исключить привходящие обстоятельства (они, возможно, были в “деле Хлебникова”, но я уверен, что в “деле Политковской” их не было), то при твердых доказательствах вины присяжных всегда вынесут обвинительный вердикт, а при шатких доказательствах – скорее оправдательный вердикт. Худшее, что может сделать на процессе с присяжными обвинение – это попытаться им врать или что-то скрывать от них – а в “деле Политковской”, где на скамье подсудимых не было ни исполнителей, ни заказчиков, именно это и происходило.

Редакцией Новой газеты, да и общественностью в целом, вердикт по “делу Политковской” был воспринят с пониманием. Мы полагаем (за пределами вопроса об их логике), что этот вердикт к тому же не даст возможности следственным органам хотя бы сделать вид, что это преступление “раскрыто”.

Кстати, для тех судей, которые работают с присяжными, характерно высказывание одного из них: “Логика присяжных может не совпадать с моей собственной, но она всегда есть”. Решений “от фонаря” присяжные не выносят, этот механизм в России оказался совершенно “разумен”. Логика их в том, что они твердо, может быть, иногда “с перебором” стоят на позициях презумпции невиновности: все неустранимые сомнения толкуются в пользу подсудимого. Об этом им каждый раз говорит судья в напутственном слове, но сами профессиональные судьи в России (о чем я много говорил в США и говорю в Москве) часто “меняют полярность” и с закрепленной в Конституции, в УК, во всей истории мирового правосудия презумпции невиновности скатываются на “презумпцию правоты мента”.

В этом сегодня и заключается вся разница между судом присяжных и профессиональными судьями в России. Суд присяжных, в отличие от многих других заимствований из западного права и процесса, быстро прижился в России как в 19 веке, так и, после 70-летнего перерыва, в 21-м: по-видимому, он отвечает известным традициям понимания в России права как “справедливости”. Разумеется, у суда присяжных, как и у любого сложного социального института, есть свои издержки. Споры вокруг него, которые ведутся здесь очень ожесточенно, по сути, сводятся к древнему вопросу, который всегда стоял в любом государстве перед любым уголовным судом: “Что лучше (в условиях неочевидности) – оправдать виновного или осудить невиновного?”.

Этот вопрос определяет политико-правовой режим в государстве, сегодня в России профессиональные судьи и присяжные отвечают на него по-разному, а какой ответ нам больше по душе – зависит от того, в каком направлении мы хотим развиваться.

Как инициатору программы “Клуб присяжных” этот суд видится мне тем островком твердой почвы, отталкиваясь от которого можно продолжать борьбу за независимое правосудие в России и переворачивать “презумпцию правоты мента” обратно с головы на ноги в презумпцию невиновности. Кроме того, общение с бывшими присяжными убеждает нас в том, что для них это уникальная школа гражданского мужества и взросления. Можно лишь сожалеть, что в России суд присяжных рассматривает очень небольшое число наиболее тяжких обвинений, менее процента от общего числа уголовных дел в судах. Стратегически движение “Клуб присяжных” будет бороться за расширение его подсудности.

Леонид Никитинский – обозреватель Новой газеты и президент Гильдии судебных репортеров России. Кроме того, он является учредителем “Клуба присяжных” (www.juryclub.ru). Это проект гильдии, в рамках которого присяжные, судьи, юристы и общественные деятели знакомят общественность с преимуществами суда присяжных.