Следующая информационная революция: отмена цензуры

Джоэль Саймон

Самые важные сражения «арабской весны» происходили на улицах, но помимо этого шла ожесточенная борьба за осуществление контроля над информацией. В Египте правительство закрыло доступ к сети Интернет, отключило спутниковые каналы связи и организовало нападения на зарубежных корреспондентов. Однако предпринятые меры оказались неэффективными. Демонстрантам удалось обеспечить работу каналов связи и добиться понимания и поддержки со стороны общественности, привлечь внимание к фактам злоупотребления властью и коррупции со стороны правительства Египта и обеспечить свидетелей во всех случаях насилия над участниками протеста. Поскольку за акциями протеста наблюдал весь мир, продолжение репрессий в какой-то момент стало для правительства непосильным.

Тот факт, что новые информационные платформы, такие как Twitter и Facebook, помогли журналистам и другим гражданам прорвать информационную блокаду, введенную Хосни Мубураком, вызвал обоснованный ажиотаж. Однако несмотря на завоевания «арабской весны» цензура продолжает процветать и здравствовать. Некоторые из крупнейших событий 2011 г. могли бы остаться неосвещенными или недостаточно освещенными благодаря эффективной цензуре. В числе этих событий — волнения в сельских районах Китая, борьба за власть в Иране, отношения между боевиками, Аль-Каидой и разведывательными службами Пакистана, политическая нестабильность в Эфиопии, а также кровопролитная борьба между конкурирующими наркокартелями в Мексике.

Журналисты, которые пытались освещать эти и другие события, сталкивались с насилием и репрессиями. Так, в мае пакистанский журналист Салим Шахзад был похищен и убит, после того как разоблачил связи между разведывательными службами страны и Аль-Каидой. В мексиканском городе Нуэво-Ларедо наркомафией была похищена, убита и обезглавлена журналистка Мария Элизабет Масиас Кастро, после того как она попыталась использовать социальные сети, чтобы обойти цензуру, навязанную наркодельцами под угрозой расправы. В столице Эфиопии Аддис-Абебе несколько журналистов, в том числе два шведа, были заключены в тюрьму по обвинению в терроризме в отместку за освещение деятельности сепаратистских и оппозиционных групп.

Урок, который, возможно, извлекли из событий «арабской весны» репрессивные правительства и иные противники свободы печати, состоит в том, что сохранение жизнеспособной цензуры особенно актуально в информационную эру. Ведь стоит упустить контроль над информацией, и им будет трудно удержать власть. Способность контролировать национальные средства массовой информации и не пускать иностранных репортеров в страну дала правительству Сирии огромное преимущество в подавлении протестов. Социальные сети исключили возможность полного сокрытия информации, однако сведения о событиях в Сирии носили разобщенный характер и не оказали такого же влияния на мировую общественность, как освещение акций протеста в Египте.

Итак, битва против цензуры продолжается. Технологии являются основным средством борьбы, однако нужно использовать и новые, современные политические стратегии. Хотя репрессивные правительства давно уже пытаются осуществлять контроль над особо важной информацией, затраты на цензуру сегодня значительно выше в силу глобализации нашего существования. Например, в Китае, скрывая информацию о безопасности пищевых продуктов, власти подвергают цензуре новости не только внутри страны. Поскольку Китай экспортирует огромные объемы пищевых продуктов, руководство страны осуществляет эффективную цензуру новостей, представляющих интерес и имеющих важное значение для людей во всем мире.

Хотя благодаря торговле и новым системам коммуникации мы становимся гражданами мира, информация, необходимая нам для обеспечения ответственности государственных органов, зачастую не проникает за пределы государственных границ. Отсутствие достоверной информации делает граждан мира беспомощными. Как заметил президент Колумбийского университета Ли Боллинджер в марте 2011 г. на мероприятии, посвященном 30-й годовщине деятельности Комитета по защите журналистов: «Если цензура существует где-либо, она существует везде».

В условиях действующей демократии пресса не испытывает значительных ограничений, поскольку для гарантии ответственности государственных органов необходимы дебаты среди информированной общественности. Напротив, любая тоталитарная система основывается на контроле и манипулировании информацией, что позволяет лидерам править без какого-либо надзора со стороны общества. В глобальном масштабе текущая ситуация больше напоминает тоталитарное общество, лишенное правовой основы, которая обеспечивала бы свободное распространение информации через границы.

Журналисты и другие репортеры новостей с передовой работают в условиях правового вакуума. В то время как право каждого человека «…искать и получать информацию любыми средствами и независимо от государственных границ» закреплено в статье 19 Всеобщей декларации прав человека и в иных международных правовых актах, в действительности эффективных механизмов борьбы с цензурой на международном уровне очень немного.

Как же бороться с цензурой в информационную эру? Ответ – мобилизовать деятельность множества групп, заинтересованных в обеспечении свободного обмена информацией, — общественных организаций, правозащитных групп, коммерческих структур, правительств и межправительственных организаций, и создать глобальную коалицию против цензуры.

В то время как способность искать и получать информацию является правом каждого человека, существует коллективная заинтересованность в обеспечении свободного обмена этой информацией. Ведь нападение на журналиста в Египте, Пакистане или Мексике лишает возможности людей во всем мире получить информацию, которую данный журналист мог бы представить. Общественные организации глобального направления, в особенности правозащитные и природоохранные организации, кровно заинтересованы в поддержке всеобщей свободы печати, даже если это не является частью их заявленного мандата. Например, борьба с глобальным потеплением в значительной мере будет зависеть от политики Китая, которая вследствие действий официальной цензуры зачастую окутана тайной. А пока правозащитные организации, такие как Human Rights Watch, нанимают бывших журналистов для подготовки оперативных репортажей с места событий.

«Мы ценим опыт и качества журналистов, используемые ими при подготовке правозащитных материалов — знание затрагиваемых вопросов, стран и организаций, способность быстро собрать информацию, а также понимание того, как именно рассказать о событии», — отметил Йен Левайн, директор программ организации Human Rights Watch. Исследователи-правозащитники по сути заполняют пробел, возникший в международных СМИ в результате сокращения иностранного персонала.

По многим причинам глобальное бизнес-сообщество явно заинтересовано в обеспечении свободного обмена информацией. Поскольку предприятия и сети поставщиков расположены по всему миру, выбор соответствующего курса в случае политических волнений, экологических катастроф или иных потрясений имеет решающее значение и не может эффективно осуществляться в условиях, когда ключевая информация подвергается цензуре. Компании по предоставлению финансовых услуг, управляющие глобальными портфелями, действуют исходя из этих же соображений.

В более широком понимании, в условиях информационной экономики можно было бы утверждать, что сама по себе цензура является ограничением свободы торговли. Например, настоятельное требование Китая о том, чтобы компания Google осуществляла цензуру результатов поиска, оказало негативное влияние на бизнес-модель компании. А китайский предприниматель и блогер Айзек Мао отмечает, что онлайновая цензура, осуществляемая Китаем, возможно, начинает разрушать глобальную сеть Интернет.

По словам Мао, «В целях блокировки свободного доступа пользователей Интернета внутри страны к зарубежным сайтам, китайские власти установили «великую», как китайская стена, систему межсетевой защиты на маршрутизаторе, осуществляющем связь с международными сетями». Однако в ходе недавнего исследования было выявлено ее глобальное влияние, включая случаи, когда маршрутизация пользователей на территории от Чили до Калифорнии осуществлялась через серверы внутри Китая, и доступ таких пользователей был блокирован сетью, осуществляющей Интернет-цензуру в стране. «Люди, проживающие в Нью-Йорке, которые пытались изучать китайский язык, натыкались на систему межсетевой защиты, если вебсайт содержит некоторые блокируемые в Китае термины или слова», — пояснил Мао.

В статье, опубликованной в конце 2010 г. в общественно-политическом блоге Google, компания призвала международное сообщество «принять меры к обеспечению свободного обмена информацией в режиме онлайн» и отметила, что «прямая блокировка государством Интернет-сервиса равносильна действиям таможенного инспектора, который задерживает все товары из определенной страны на границе».

Торговые эксперты утверждают, что было бы крайне трудно включить требования, направленные против цензуры, в действующие внешнеторговые соглашения. Однако некоторые связи уже устанавливаются. В октябре 2011 г. представитель США во Всемирной торговой организации направил китайскому коллеге письменный запрос предоставить информацию о политике Китая в области сети Интернет, отметив, что «некоторые компании, расположенные за пределами Китая, сталкиваются с трудностями в предложении услуг китайским потребителям, когда их сайты блокируются китайской национальной системой межсетевой защиты». В ответ китайский представитель выразил готовность к вступлению в диалог с компаниями, но подчеркнул: «Мы против использования свободы Интернета в качестве предлога для вмешательства во внутренние дела других государств».

Реакция Китая свидетельствует о серьезной проблеме: бытующее в международных кругах мнение, что свобода Интернета – это троянский конь, используемый США для ослабления позиций своих политических противников. В январе 2010 г. государственный секретарь США Хилари Родэм Клинтон в своей речи в вашингтонском Музее новостей изложила политику американского правительства в отношении содействия свободе Интернета во всем мире. «Мы выступаем за единую сеть Интернет, в которой каждый человек имеет одинаковый доступ к знаниям и идеям», — заявила Клинтон.

И речь, и политика были хорошо восприняты защитниками прав человека и свободы самовыражения. Однако, как аргументирует Евгений Морозов в недавно изданной книге «Сетевые иллюзии: темная сторона свободы Интернета», речь Клинтон лишь укрепила в сознании многих мировых лидеров представление о том, что свобода Интернета — это ни что иное, как один из инструментов внешней политики США.

Пакистанский журналист Наджам Сетхи отметил, что в эпоху, когда мотивация США вызывает широкое недоверие, многосторонний подход к свободе печати скорее оказал бы положительный эффект. Например, после убийства журналиста Салима Шахзада недавно ушедший в отставку с поста председателя Комитета начальников штабов вооруженных сил США адмирал Майкл Маллен заявил журналистам в Вашингтоне, что правительство Пакистана «санкционировало это убийство».

«В обычное время это было бы хорошо, — сказал Сетхи об осуждении со стороны США, — но поскольку дело касалось государственной безопасности Пакистана, то это сбило людей с толку и сыграло на руку националистам. В головах пакистанцев возникает сумбур всякий раз, когда США пытаются помочь».

Поэтому необходима глобальная коалиция против цензуры, которая объединила бы правительства, бизнес-сообщества, общественные организации и средства массовой информации. Эти влиятельные группы должны объединить силы в поддержку свободы информации, побуждая международные организации, в том числе межправительственные группы — такие как Организация американских государств (ОАГ), Совет Европы и ООН — к созданию правовой основы, обеспечивающей соблюдение свободы прессы и свободы информации на практике. Организации, стоящие на защите прав человека и свободы печати, должны искать возможности для рассмотрения дел, касающихся свободы печати, на международном уровне в целях создания совокупности глобальных прецедентов.

Собственно, статья 13 Межамериканской конвенции о правах человека прямо запрещает предварительную цензуру, и этот запрет был еще раз подтвержден вынесенным в 2001 г. решением Межамериканского суда по правам человека, находящегося в Коста-Рике, гласившим, что Чили нарушила условия конвенции, запретив показ фильма Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа».

Каталина Ботеро, специальный докладчик ОАГ по вопросам свободы печати, утверждает, что угрозы и насилие со стороны отдельных лиц представляют собой форму «косвенной цензуры» и поэтому также нарушают статью 13. Однако она признала, что труднее утверждать это в глобальном контексте. «Ни Европейская конвенция о защите прав человека, ни Всеобщая декларация прав человека не содержат прямого запрета цензуры, предусмотренного статьей 13», — отметила Ботеро.

На политической арене руководители международных организаций должны во всеуслышание выступать в защиту свободы самовыражения, чтобы изолировать и оказывать давление на страны, которые активно препятствуют обмену информацией через границы. Роль специальных докладчиков в международной системе также необходимо укреплять. Франк Ларю, специальный докладчик ООН по вопросу о праве на свободу мнений и их выражения, в июне опубликовал доклад, в котором доступ в Интернет назывался фундаментальным правом, которое правительства могут ограничивать только в самых крайних случаях. Однако Генеральный секретарь и другие руководители ООН, несмотря на широкую поддержку свободы Интернета в публичных заявлениях, не поддержали предложение Ларю и не выступили в пользу его реализации.

Интернет и новые информационные технологии сделали процесс сбора и распространения новостей очень доступным. Эта новая система имеет ряд общепризнанных преимуществ. Она демократизирует процесс сбора информации, делая возможным участие в нем все большего числа людей с различными взглядами. Она открывает средства массовой информации не только «гражданским журналистам», но и правозащитным и общественным организациям. Огромное количество людей, участвующих в этом процессе, подрывает авторитарные модели цензуры, основанные на иерархической структуре контроля.

Сотрудник сети радиостанций NPR Энди Карвин, который сам себя называет «спец по социальным сетям» и который использовал Twitter для сообщения о восстаниях в арабских странах, отмечает, что «блогеры и гражданские журналисты» в настоящее время являются частью медийной массы арабского мира. Хотя сирийские власти сумели не допустить основные СМИ в страну, в итоге они все же оказались не в состоянии полностью контролировать новости.

«Если цель сирийских властей состояла в том, чтобы не дать внешнему миру узнать о том, что происходит в стране, я думаю, это им не очень удалось, — сказал Карвин. — Хотя они часто перекрывают доступ в Интернет, так что у нас на какое-то время пропадает связь, со временем она восстанавливается».

Однако эта система имеет и существенные недостатки. Блогеры, журналисты-фрилансеры и гражданские журналисты вроде тех, что освещают события в Сирии, работают с небольшим количеством ресурсов и в условиях недостатка или отсутствия поддержки со стороны организаций. Они гораздо более уязвимы для репрессий, исходящих от государства. Новые технологии являются палкой о двух концах, и авторитарные правительства усиленно разрабатывают эффективные и трудно обнаружимые системы наблюдения и контроля за выступлениями в сети.

Так же как граждане различных стран мира заинтересованы в свободном обмене информацией, мощные силы — криминальные группировки, группы боевиков, репрессивные правительства — чрезвычайно заинтересованы в контроле за новостями. Цензура в пределах национальных границ нарушает обмен информацией во всем мире. Глобальная коалиция против цензуры должна объединиться вокруг простой идеи: цензура в одной стране влияет на людей во всем мире. Ее можно и нужно отменить.